Мексиканская нарковойна: 60 тысяч пропавших, массовые казни и захваченный город


Мексиканская нарковойна: 60 тысяч пропавших, массовые казни и захваченный город

18 октября 2019 года город Кульякан в мексиканском штате Синалоа превратился в эпицентр военных действий. Грузовики с отрядами вооруженных мужчин блокировали проезд, повсюду жгли машины, небо заволокло дымом. Стратегически важные точки – вокзал, аэропорт, шоссе и муниципальные здания – оказались под контролем наркоторговцев. За несколько часов преступники захватили город: головорезы с автоматами наперевес стояли на каждом углу, полицейские отступили, обычные жители прятались и молились о том, чтобы пережить этот день. Лежа на земле и прикрывая головы руками, они видели, как мимо проносятся люди в форме заключённых – захват города закончился массовым побегом из тюрьмы.

Боевиков из картеля Синалоа интересовал только один арестант – ради него они изменили привычную тактику и вышли из тени. Днём ранее Национальная гвардия ворвалась в дом, где прятался 28-летний Овидио Гусман, сын и наследник известного наркобарона Хоакина Гусмана по прозвищу Коротышка. Один из главных мексиканских преступников в начале того же года получил пожизненное в США, а теперь на родине решили разобраться с преемником Эль Чапо.

Овидио задержали по подозрению в торговле кокаином, марихуаной и метамфетамином, но подчинённые не собирались терять второго босса: на защиту Гусмана-младшего поднялась целая армия, которая захватила Кульякан и требовала немедленного освобождения.

В Мексике жестокие столкновения военных и картелей, массовые казни местных, жестокие пытки, похищения и нераскрытые убийства – не страшная сказка из прошлого, а жестокая реальность. Противостояние, которое началась ещё в прошлом веке, в середине 2000-х возобновилось с новой силой, продолжается до сих пор и вряд ли закончится в обозримом будущем.

«Мы, мексиканцы, живем на кладбище с множеством тел без имен и имен без тел»

Наряду с Гусманом жители штата Синалоа давно поклоняются его предшественнику Хесусу Мальверде, жившему в конце XIX – начале XX века. В глазах соотечественников он обрел славу не опасного бандита, а заступника бедных и народного героя, который грабил богачей и помогал нуждающимся. Казнь Мальверде в 1909 году только укрепила его статус святого, и с годами почитание трансформировалось в религиозный культ. Католическая церковь, конечно, не признала такое ответвление.

Основанный в конце 1980-х Синалоа под руководством Коротышки Гусмана – самая известная, но далеко не единственная мексиканская преступная корпорация. Организация под руководством Овидио по-прежнему доминирует на северо-западе страны и поставляет наркотики от США до Азии. На северо-западе не менее масштабный бизнес развернул картель Гольфо, который собрал целую армию из продажных копов и военных-дезертиров для защиты собственных интересов. Позже наемники отделились и основали собственный картель — Лос-Сетас, который прославился жестокими массовыми убийствами.

Наркобароны приходили и уходили, но ОПГ оставались такими же влиятельными: проникали во все сферы жизни, собирали дань и устраняли неугодных. Кандидат в президенты Фелипе Кальдерон построил предвыборную кампанию на обещаниях наконец установить в стране порядок, а после избрания и инаугурации в конце осени 2006-го подтвердил, что теперь его цель номер один – уничтожить картели любой ценой. Незадолго до этого популярный певец Валентин Элизальде исполнил песню, в которой прошелся по наркоторговцам и поплатился жизнью: гангстеры устроили музыканту засаду после концерта и расстреляли вместе с водителем и ассистентом.

Кальдерон обошел своего противника на выборах Обрадора всего на 0,58%, из-за чего сторонники другого кандидата устроили массовые протесты. Нового главу государства обвиняли в несправедливой победе и подтасовках при подсчете голосов. Чтобы отвлечь внимание от оппозиции и повысить рейтинг, он форсировал войну против наркоторговцев. 10 декабря президент отправил 6500 военных в свой родной штат Мичоакан, чтобы арестовать лидеров местного картеля Ла Фамилиа, другой ветви Гольфо, сотрудничавшей с Лос-Сетас. Та операция положила начало кровавому правлению Кальдерона: в перестрелках погибли 100 полицейских, 60 солдат и 500 членов картеля.

Для обороны наркоторговцы закупили в США около 150 тысяч единиц огнестрельного оружия. В ответ на каждую засаду или громкий арест бандиты убивали военных или тех, кто попадался под руку. Задача осложнялась ещё и тем, насколько глубоко проникли картели во все сферы жизни и структуры – в том числе в армию и полицию. Арестованный в августе 2011 года бывший коп и босс одного из подразделений Лос-Сетас под псевдонимом Карим признался, что ежемесячно выплачивал сотрудникам органов около 22 тысяч долларов. Те не только закрывали глаза на транспортировку наркотиков, но и выполняли поручения: сами перевозили товар, похищали людей, даже приводили в исполнение приговоры.

Политику Кальдерона нельзя однозначно назвать провальной: за шесть лет его правления мексиканские военные с помощью подразделений из США задержали или убили 25 из 37 наркобаронов из списка самых разыскиваемых преступников. Однако у медали есть и оборотная сторона: меры властей ожесточили крупные картели и способствовали возникновению множества новых, более мелких и независимых группировок. При Кальдероне в Мексике только по официальным данным произошло 120 тысяч убийств – почти в два раза больше, чем при его предшественнике Висенте Фоксе Кесаде.

Страну особенно потрясла череда массовых убийств, жертвами которых оказались нелегальные иммигранты и студенты. В августе 2010-го группа из 73 человек двигалась через штат Тамаулипас на северо-востоке Мексики в сторону границы с США, когда их колонну окружили стрелки из картеля Лос-Сетас на внедорожниках. Бандиты надели на руки нелегалам наручники, а на глаза – повязки, отвезли на заброшенное ранчо и потребовали выкуп. Денег у бедняков не оказалось, и наркоторговцы предложили единственную альтернативу: работать киллерами на картель и получать тысячу долларов каждые 15 дней. Когда заложники отказались, захватчики выстроили их на колени в несколько рядов и расстреляли.

О бойне сообщил выживший чудом 18-летний эквадорец – пуля задела ему шею, они притворился мертвым и выбрался из амбара, когда убийцы уехали. Попадавшиеся на пути прохожие отказывались помочь – боялись, что с ними что-то сделают Лос-Сетас, если узнают о спасенном парне. В итоге раненый прошел больше 22 километров по ночным проселочным дорогам, прежде чем наткнулся на базу морских пехотинцев. На следующий день военные выехали на место и сами убедились в правдивости рассказа.

Через год в Сан-Фернандо прогремела новость о ещё одной массовой казни. На этот раз Лос-Сетас похитили несколько автобусов с гражданскими пассажирами. Картель пытался завербовать как можно больше наемников, чтобы получить преимущество в борьбе за территорию с конкурентами. К июню того же года полицейские в регионе и случайные мексиканцы обнаружили 193 закопанных тела – трупы тех, кто отказался сотрудничать с бандитами. Выжившие рассказывали, что наркоторговцы насиловали женщин, а мужчин заставляли драться друг с другом насмерть, чтобы на них работали только самые стойкие.

Спустя год Лос-Сетас взяли на себя ответственность за новую бойню: 49 тел без голов и конечностей выбросили вдоль шоссе между мегаполисом Монтерреем и американской границей. Самым ужасным в преступлениях было то, что после внезапных нападений шансов на опознание почти не оставалось: жертв либо уродовали до неузнаваемости, либо прятали так, что их вообще не находили. Именно это произошло с 43 студентами из бедной провинции штата Герреро, которые в сентябре 2014-го сели на автобусы до города Игуала, чтобы поучаствовать в марше памяти погибших в 1968-м демонстрантов.

Очевидцы видели, как вооруженные люди сначала остановили процессию, а затем хладнокровно обстреляли подростков и куда-то увезли их. Спустя шесть с половиной лет останки до сих пор не обнаружены – именно поэтому местные в районах, где активничают картели, советуют детям не попадаться наркоторговцам. Если их застрелят и бросят на месте, родственники хотя бы получат шанс достойно похоронить погибших. Убийство студентов считается ярчайшим примером бессилия властей: полицейские и военные запугивали свидетелей, обвиняли невиновных, манипулировали уликами, но так и не отдали под суд ни одного преступника.

«Мы не выходили на улицу, потому что боялись не вернуться, – вспоминает (https://www.theguardian.com/world/2019/nov/04/bloody-tijuana-mexico-murderous-border-city-week) журналистка Дора Элена Кортес, которая в 2008-м застала войну за влияние между мелкими группировками из Тихуаны и картелем Синалоа. – Это была эпоха психологического террора». Никто больше не удивлялся трупам на улицах – изуродованные тела бандитов, их жертв, противников, агентов и стукачей болтались на деревьях и свисали с мостов, их находили на свалках и посреди улиц, иногда в чёрных мешках для мусора, а иногда без одежды.

Сменивший Кальдерона в 2012-м Энрике Пенья Ньето обещал остановить волну насилия и санкционировал новое полицейское объединение – многотысячную жандармерию, но так и не смог остановить череду жестоких казней. Критики уверены, что чрезмерное доверие очередного президента к военным и запутанная бюрократическая структура только усилили картели – у наркоторговцев появилось больше возможностей для подкупа, запугивания и внедрения своих ставленников в органы.

«Они забрали у меня все человеческое и превратили в монстра». Как картели воспитывают убийц

О связях между высокопоставленными чиновниками и кланами Сетас и Ла Фамилиа после ареста в 2010-м рассказал Эдгар Вальдес по прозвищу Барби, бывшая звезда школьной команды по американскому футболу, наркобарон, один из лидеров картеля Бельтран Лейва. Министерство национальной безопасности опровергло заявление заключённого в целом, но не прокомментировало ни одно из конкретных обвинений.

Из-за распространения коррупции на всех уровнях оказалось невозможно организовать нормальную программу защиты свидетелей. Когда кто-то из картелей угрожал заговорить и выходил на контакт с полицейскими или американскими агентами Управления по борьбе с наркотиками, в органах находился свой крот, который сливал подельникам данные информатора. После этого рот затыкали не только предателю, но и всем его родным, а казни зачастую поражали изощренностью.

Когда сотрудничество предложил арестованный киллер картеля Геррерос Унидос, шеф полиции штата Морелос Альберто Капелла ограничился джентльменским соглашением: никаких документов, никаких официальных гарантий – только обещание, что за имена и подробности о методах работы нарготорговцев, анонимного стукача отпустят без суда, следствия и официальных обвинений. Сикарио оказался бесценным кадром: не только дал показания против подельников и боссов, но и помог завербовать дюжину других информаторов. Их поселили в маленьком домике, примыкающем к местной тюрьме, и обеспечили круглосуточной защитой. Показания помогли осудить более 100 преступников и хотя бы на время снизить уровень насилия в регионе.

К тому же стукач поведал историю превращения в совершенного убийцу – его становление леденит кровь сильнее самых жестких поворотов из жизни Алехандро в фильме Дени Вильнева. Местные тинейджеры предсказуемо вступают в картели из-за бедности: родители загибаются на тяжелых работах, будущее не сулит ничего хорошего, а в настоящем не всегда хватает даже еды. Бедные районы называют джунглями – с большой долей вероятности ещё до окончания школы ты превратишься либо в хищника, либо в добычу.

Отдельным мотиватором выступает так называемый мачизм – желание показать мужественность и бесстрашие, соответствовать абстрактному идеалу. Грань между брутальной эстетикой и горами трупов в Мексике зачастую оказывается слишком тонкой.

Кристиан: «В моем районе все знали правила. Расслабишься – умрешь. Таков закон. Нужно быть жестким, жестоким и заботиться о себе, потому что никто не сделает этого за тебя».

Тигр: «Когда видишь, как большинство твоих сверстников погибают в уличных драках, от передозировки или в перестрелках с полицией, то начинаешь думать, что это и твоё будущее».

Джейми: «Моя цель заключалась в том, чтобы жить каждый день как последний. Я не считал копейки, когда дело доходило до развлечений. У меня были лучшие машины, лучшие вина и самые красивые женщины».

Хорхе: «Когда я был маленьким, дети постарше пользовались тем, что я был один. Я не был жестоким, но мне пришлось стать ещё более жестоким, чем они. По-другому невозможно выжить».

Рейес приходит к выводу, что разделение граждан государством на «плохих» и «хороших» – один из главных факторов, почему бедные подростки присоединяются к картелям. Им проще представить, как они выбираются из социальной ямы с автоматом наперевес и тоннами кокаина: как превращаются в уважаемых и респектабельных членов общества какими-то иными, законными путями, им неведомо.

Картели травмируют не только жертв, но и палачей. Работавший на Альберто Капеллу стукач прошел настоящий курс обучения в горах, где тощих детей превращали в машины для насилия. К 17 годам он занимался любыми видами преступности, но ещё не убивал. В лагере ему приказывали расчленять тела до тех пор, пока он не перестал чувствовать отвращение. Затем пришлось впервые отнять жизнь – старшие указали на парочку прохожих, которым он перерезал горло. Позже он понял, что боссы не ожидали от него реальных действий и просто подначивали. Зато теперь весь картель воспринимал его всерьёз.

Сикарио присоединился к картелю ради лучшей жизни, а наркобароны увидели в нём идеального исполнителя. Он вербовал будущих киллеров среди таких же бедных подростков, каким недавно был сам, запугивал конкурентов, а иногда учинял расправы над приятелями из своей же банды – когда боссам казалось, что кто-то слишком много взял на себя и вышел из-под контроля. Формально у него были принципы: он старался не убивать женщин и простых работяг, не мучать невиновных и не вербовать совсем маленьких детей. Однако единственный настоящий и непреложный закон картеля – слушаться главных. Когда ему приказывали, приходилось делать вещи, от которых молодой парень превратился в комок нервов: страдал от бессонницы, судорог, галлюцинаций и странных голосов.

Когда его сдал пойманный подельник, а полицейские обнаружили неопровержимую улику — видеозапись одного из убийств — сикарио почти обрадовался. Он знал, что никогда не искупит грехи, но получил хотя бы призрачный шанс вырваться из жизни, от которой его тошнило. Впрочем, сам убийца отчетливо осознает, что его вряд ли ждёт счастливый финал – как и тысячи таких же как он, кто выбрал сторону картелей в противостоянии с государством, а в результате потерял человеческий облик.

Летом 2019-го программу информаторов свернули: правительству не нравилось самоуправство Альберто Капеллы, его попытку обойти коррумпированную систему и договориться с монстром посчитали антигуманной. Самого шефа полиции перевели в другой штат, другие информаторы либо погибли, либо сбежали. Жилье больше не охраняли, электричество отключили, а вода работала с перебоями, но сикарио все равно оставался там до последнего – знал, что других вариантов не осталось.

Он сбежал, только когда друзья рассказали о готовящемся аресте. Прокуратура Морелоса не собиралась упускать ценного преступника – двухсотлетний приговор одному из главных палачей доказал бы, что кампания против картелей успешна, даже если наркобароны по-прежнему жили как короли и купались в роскоши. Полицейские сомневались, что сикарио выживет на свободе. Он и сам морально готов расстаться с жизнью – намного больнее оказалась кровная месть, которую ему организовали бывшие подельники.

«Весь мир должен знать, что в Мексике людей растворяют в кислоте, потому что правительство позволило этому случиться»

С 2006-го вся Мексика превратилась в одно большое кладбище: полицейские и военные постоянно обнаруживают новые массовые захоронения, общее число убитых оценивается больше чем в 250 тысяч. Однако даже безумная жестокость картелей подчиняется своей логике – наркомафия не просто так стирает с лица земли целые районы и атакует конкретные группы людей. В начале прошлого десятилетия главное соперничество за сбыт наркотиков в крупных городах завязалось между Лос-Зетас и Синалоа.

В попытках перехватить рынок сбыта одного картеля другой занимался устрашением: убивал обычных жителей, развешивал их по округе и оставлял фирменную подпись – например, граффити «Z на 100%». Иногда бандиты, наоборот, подставляли противников: совершали зверские преступления на территории конкурентов, чтобы эти районы заполонили полицейские и спецагенты – тогда на протяжении нескольких дней или недель торговля практически прекращалась. На сленге такой метод называется calentar la plaza — «подогреть почву».

Одним из самых жутких способов избавиться от жертв на севере страны в штате Веракрус стала кремация. Дело происходило на ранчо Ла Галлера, где с 2011-го орудовали Лос-Сетас. В прошлом году семьи пропавших и криминалисты нашли в 12 гигантских печах для приготовления закахуила (традиционного мексиканского блюда из кукурузной муки) кровавые отпечатки, остатки одежды, пластиковые наручники, мачете, кости и прах. Исчезновение большинства мексиканцев, которых сожгли заживо или после смерти, даже не расследовали: правительство признает, что с 2006-го пропали как минимум 60 тысяч человек, но по данным Межамериканской комиссии по правам человека за этот же период федеральные суды вынесли всего шесть приговоров по похищениям.

На самом деле если изменения и происходят, то только в худшую сторону. Место старых картелей занимают новые, а количество насильственных преступлений увеличивается с каждым годом. Только с 2008-го по 2015-й Штаты выделили соседям на борьбу с картелями 2,3 миллиарда долларов, но эти деньги не сильно повлияли на ситуацию: одну часть просто неэффективно использовали, другая оказалась в карманах продажных чиновников.

Последние годы: новое поколение наркоторговцев и нарушенные обещания Обрадора

Впрочем, Халиско – далеко не образец гуманности, несмотря на имидж справедливых защитников слабых. В октябре прошлого года наемники устроили засаду в Мичоакане и убили 14 полицейских. В 2015-м, когда один из лидеров CJNG спасался от погони, его подельники сбили вертолет из гранатомета – погибли восемь военных.

Обычным мексиканцам тоже достается под предлогом разборок между картелями. В 2011-м бандиты в масках и камуфляже бросили два грузовика с 35 трупами около торгового центра в городе Бока-дель-Рио, штат Веркарус. Халиско заявили, что убитые – участники Лос-Сетас, но расследование показало, что только шестеро жертв ранее совершали незначительные преступления, а серьёзных связей с организованной преступностью не было ни у кого. Чтобы сделать послание конкурентам более устрашающим, картель Нового поколения повязал первых попавшихся мексиканцев – палачи не особо разбирались, кого и за что.

Расцвет Халиско – очередное доказательство провала президента Обрадора наряду с операцией по аресту Овидио Гусмана, ради которого бойцы Синалоа захватили целый город. 20 апреля 2020 года в стране убили 114 человек, 7 июня был взят новый рекорд – 117 жертв. 2019-й, в свою очередь, был самым кровавым годом с 1997-го: погибли 34608 человек – и это не считая всех, чьи тела до сих пор лежат в безымянных могилах.

Картели адаптируются к меняющимся обстоятельствам – например, к пандемии – и используют их себе на пользу. Весной прошлого года дочь Хоакина Гусмана Алехандрина устроила благотворительную акцию: раздала жителям Синалоа коробки с туалетной бумагой, рисом и продуктами первой необходимости. Такие умные ходы укрепляют авторитет картеля: местные видят, что жестокие наркобароны помогают им охотнее, чем государство.

Возможно, когда-нибудь настрадавшиеся мексиканцы победят несправедливость, насилие и коррупцию. До тех пор им остается терпеть, выживать и надеяться, что в следующий раз из безымянной могилы выкопают не их тела.

Источник: “https://kompromat1.ws/articles/178940-meksikanskaja_narkovojna_60_tysjach_propavshih_massovye_kazni_i_zahvachennyj_gorod”